бакулин — «спецэффекты Манделы»
Ночью воздух разделся и лёг:
на балконе спал въедливый смог
(пепперони в коробке у ног);
на диване распластался дым,
но во сне растерялся.
Остыл.
Я простыл, но в итоге смеялся.
Это странно — за смех стало стыдно.
Я не звал — и мне легче дышалось.
Я есть глюк, завершающий шалость.
Цвет не общества, может, пантеры.
Я адепт спецэффектов Манделы,
свистоплясок и прочих фортелей.
Не прочесть назубóк всех зарýбок
на застенках обшарпанных клубов
Вилларибо и Альма Дэ Кубы,
мол, я с тем-то была,
там спала.
Сон простыл, заразившись от следа
переменно-попутного ветра.
Чтоб он следом не сдул тихий ужас —
я лежу, в целлофан завернувшись.
Как еда с придорожных вокзалов:
нет живых, чаще вижу усталых,
слабовидящих лоск и уют.
Зубы в норме.
Легко прожуют.
К чёрту фото, что стёрты со стоков:
даже память не пишет восторгов.
Познакомь Бёрнин Мэна с Вудстоком —
хоть они после будут звонить.
Молча в трубку рычать и флэшбечить,
по характерам — чистая нечисть!
Помню, раньше болел за Манчестер...
...бог с тобой,
тогда рвал Нистелрой.
Феерил ещё Скоулз. И Гипсон.
Реку сжатую льдом, будто гипсом.
Мери Поппинс из рыбы и чипсов.
Пэппи Длинныйпредлинныйязык.
Был Бодров. И Безруков был честным.
Один мёртв, что с другим — неизвестно.
Как по мне — всё ещё некрасиво —
признавать, что у лжи больше силы.
Это мелочь.
Фрагмент и блекаут.
Скоро всё это сгинет и канет.
Прогниёт за застенками камер.
Это мелочь,
её отчеканят.
Как любую нелепую чушь.
Прогуляйся у бука. Стэй рэбел.
Одним пальцем привычно сбей пепел.
Помирись наконец с этим небом.
Перекрасилось, да.
Будет так.